Личность
и толпа

    Мы достаточно говорили о том, что толпа подавляет, растворяет личность человека, уничтожает сознательное «я», заменяя его на бессознательное «мы». Но ни разу не попытались определить, что же такое - «я», которое необходимо сохранить, уберечь, для того, чтобы оставаться человеком.

ЭБыло бы куда как самонадеянно считать, что в рамках газетной статьи возможно ответить на вопрос, над которым веками бились величайшие умы человечества. Толпа – она и древнем Риме толпа (римляне толпу называли так же, как Пушкин, - бессмысленный народ – profane Vulgar – дикая толпа). Но если понятие «толпа» достаточно однозначно и постоянно, и со времен древнего Рима, (если не раньше), не претерпело особых изменений, то определения личности в разных культурах в разные времена сильно отличаются одно от другого. Личность, индивидуальность, персона, дух, душа - даже в современном русском языке, каждое из этих понятий имеет множественные толкования.

     Тем не менее, и в древности, как и сейчас, люди осознавали этот конфликт, противостояние личности и толпы.
Один ученый римлянин, презиравший грубые увеселения и жестокие зрелища, однажды поддался на уговоры друзей и пошел с ними в цирк посмотреть на бои гладиаторов. Им владело не столько праздное любопытство, сколько азарт экспериментатора. Эксперимент закончился плачевно: ученый был потрясен, но не кровавым зрелищем, а метаморфозой, происшедшей с ним самим. Не помня себя, в упоении, он бесновался, кричал и улюлюкал вместе с толпой, поглощенный ее звериной энергией.
Его потрясло то, что ни его ученость, ни воспитание, ни даже уничижительное отношение к подобным низменным проявлениям человеческой природы не уберегло его «я» от всецелого подавления.

То есть мы хотим сказать, что в сложном, многосоставном существе «человек» всегда присутствовало и присутствует нечто, что делает его человеком, отличным от всех других животных, что позволяет сказать ему про себя – я, но это я нуждается в защите от других «составляющих» самого человека. И что хотя каждый из нас по сто раз на день говорит слово «я», отнюдь не каждый и не всегда сознает, что такое это я, насколько оно взрослое и полноценное, насколько оно сильно, устойчиво, свободно от чуждых влияний.

Кстати, только в русском языке слово «личность», кроме всего прочего, еще означает человека, который не поддается манипулированию, сохраняет свои взгляды, позиции, ценности - вне зависимости от обстоятельств и давления «среды».

Другой пример из древней истории – это Сократ, воин, гражданин, мудрец, никогда не поступавшийся истиной, человек великодушный и, до последнего мгновения жизни, сохранивший внутреннюю свободу. Если снова вспомнить Пушкина, то о Сократе могли быть написаны эти строки:

«…Обиды не страшась, не требуя венца,
хвалу и клевету приемли равнодушно,
и не оспоривай глупца».

Сократ в одиночку смог противостоять толпе озверевших афинян, требовавших немедленной казни ни в чем неповинных военачальников. На другой день казнь все-таки состоялась, а затем, как обычно и бывает, последовало раскаяние в злодеянии. В тот момент никто не вспомнил о Сократе, который взывал к разуму, трезвости и справедливости.

Чувство стыда, одно из самых болезненных человеческих чувств, насильно возвращающих распоясавшуюся «индивидуальность» в некомфортное «прокрустово ложе» совести. В конце концов, Сократ, вечно заставлявший сограждан испытывать это неприятное чувство, был осужден на смерть демократической толпой «за развращение нравов афинян».

                                                            ***

Кардинальное различие этих двух мужей, римлянина и грека, в их личностном самоопределении, в их понимании «я». Как ни удивительно, это различие настолько значительно и принципиально, что фактически определило два пути, по которым происходило дальнейшее развитие западной и восточной европейской цивилизации.

Для «римлянина» я, – это некая сознательная надстройка над животным по имени «человек». Это воспитание, образование, ученость, самоуважение, социальная позиция, индивидуальные проявления, черты характера, только ему свойственные, отличающие его от других людей.
Во всех западноевропейских языках слово «личность» звучит как «персона», а persona в древнем Риме – это маска, через которую говорит актер, маска, усиливающая звук голоса. То есть главное в личности – «характерные особенности, то, через что человек себя выражает, проявляет. Западная формула «личность есть отношение» породило западное понятие «лидера», марксизм и революци. Вот эта-то маска, как бы она ни была прекрасна, величественна и совершенна, - сминается, сметается толпой, когда на поверхность вырывается лавина бессознательного.

В древнегреческом языке личность это «субстанция», - то, что находится под, в глубине всех глубин, под воспитанием и образованием, под сознанием и под подсознанием. Это нечто единое, неделимое и неопределимое. Такое понимание личности восприняло и развило восточное христианство.
Для традиционного христианства греков и восточных славян личность – это тот дух, который Бог «вдунул в ноздри Адама», когда творил Человека. Тот самый образБожий, подаренный нам, животным, навсегда, но с тем, чтобы мы всю жизнь стремились достичь Божьего подобия. Если человек сохранил эту субстанцию, то какая бы буря ни бушевала на поверхности, - на дне океана всегда царит покой.

В современном западном идеале личности главное – исключительность, самовыражение направленное вовне; любовь же, как проявление самодостаточности и самоутверждения – внутрь. В идеале личности, воспетой Достоевским и Толстым, любовь направлена вовне, а самодостаточность, самореализация тесно связаны с идеей внутренней свободы, которая в свою очередь зависит от состояния этого вечного глубинного океана, «послушного веленью Божьему».

Быть личностью – всегда подвиг. В западном мире личность – это герой-революционер-лидер-победитель. В восточном – послушник, тоже победитель, тоже герой, но побеждает он свои страсти. Герой, который не боится боли покаяния.

Для лидера личность – только лидер; послушник видит личность в каждом, кому Бог дал жизнь.

                                                            ***

Каждый человек сам определяет, что же такое его «я», как его пестовать, как развивать, как охранять от вторжения чужаков. Но в современном мире, легко оперирующем людьми как «массами», давление толпы на личность усилилось во много раз.

Человечество в прошлом веке пережило концентрационные лагеря, которые были созданы как раз для того, чтобы уничтожить личность, лишить человека лица, имени, совести, превратить его в животное. У людей отняли даже смерть: их не убивали, а ликвидировали.

Но, как раз благодаря концлагерям человеческая личность была поднята на невиданную высоту. Миллионы людей своей жизнью, страданием и смертью доказали, что дух сильнее инстинкта, что этот дух может жить и в слабом ребенке, и в немощной умирающей женщине, и в истощенном голодом и пытками старике.

Каждый человек сам определяет границы своего «я». Для кого-то это границы собственного тела, для кого-то границы собственного знания, для кого-то это «я и мой автомобиль», или «я и моя семья – мой род – мой народ». Для кого-то «я» - это государство, для кого-то «государство - это Я».

Авторство в создании концлагерей принадлежит двум «сильным личностям», двум вождям толпы, каждый из которых объединил в себе черты европейского «лидера» и азиатского тирана, помноженные на глобализм XX века. Если Людовик XIV скромно идентифицировал себя как Францию, то эти двое претендовали на весь мир. И Гитлер, и Сталин отождествляли себя с теми массами, которыми они манипулировали, возведя свой индивидуализм в степень толпы. Все, что не принадлежит к толпе, все, что как-то выделяется из общей массы, - смертельно опасно для диктатора и подлежит ликвидации.

Один из (многих!) удивительных примеров выживания человека в античеловеческих условиях - личность Виктора Эмиля Франкла, австрийского психолога и психотерапевта, автора логотерапии, - «лечения смыслом». Франкл прошел несколько немецких концлагерей и выжил, сочиняя в уме книгу, вышедшую вскоре после войны под названием «Психолог в концлагере».

В основе его теории логотерапии лежит не принцип удовольствия (Фрейд), и не воля к власти (Адлер), а воля к смыслу. Быть человеком, по Франклу, это быть направленным на нечто иное, чем он сам, быть открытым миру смыслов (Логосу).

Франкл считает, что человек обладает свободой по отношению к своим потребностям и способен “выйти за пределы самого себя” в поисках смысла.

В отличие от других адептов гуманистической психологии, Франкл трактовал самоактуализацию не как самоцель, а как средство осуществления смысла. «Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как» (Ницше) Чем выше и значительнее смысл, тем больше воли к жизни он дает человеку.

Вряд ли есть еще хоть одна психологическая теория личности, которая была бы в такой степени лично выстрадана и оплачена такой дорогой ценой.

Виктор Франкл имел возможность перед самым аншлюсом Австрии эмигрировать в Америку, но посчитал для себя невозможным бросить родных.

Виктор Франкл имел возможность перед самым аншлюсом Австрии эмигрировать в Америку, но посчитал для себя невозможным бросить родных.

И последний пример, (иллюстрирующий связь теории и практики). Широко известно суждение, принадлежащее Зигмунду Фрейду: «Если человек задумался о смысле жизни, значит, он серьезно болен». Так вот Фрейд, уехавший в эмиграцию с женой и дочерью, не проявил никакой заботы о своих родных сестрах, и все они сгинули в концлагерях.

читать другие статьи по теме  "Толпа"